Берендей - Страница 41

И вечером Егор поцеловал ее. Под елкой.

Юлька не могла больше ждать. Ей надо было все ему объяснить. Попросить прощения за это утро, когда она изображала из себя недотрогу. Пусть так делать нельзя. Пусть порядочные девушки так не поступают. Но Егор поймет, если она сама к нему приедет. Поймет и обрадуется. Сначала удивиться, а потом обязательно обрадуется!

Утром пятого она поднялась в семь утра, тихо оделась и ушла из дома, пока родители спали.

В электричке было холодно, гораздо холодней, чем она думала, поэтому на платформу она вышла, стуча зубами. Она никогда здесь не была, и даже не знала, на какую сторону от железной дороги перейти. Но, немного подумав, решила эту проблему. Если лес начинается от дома Егора, а кончается около ее дома, значит, ей надо на восточную сторону, потому что ее дом именно с той стороны.

Светало. Поселок давно не спал, ходили автобусы, открылись магазины. Юлька перешла на другую сторону железной дороги и остановилась в нерешительности. Куда дальше?

Она села на скамейку на автобусной остановке и вытащила из сумки распечатку карты. Это была довольно подробная карта, но поселок на ней прорисовали схематично. Только большие улицы и мосты. Лес тянулся с его северо-восточной стороны. Судя по масштабу, его кромка имела протяженность около пяти километров. На территории поселка. А ведь Егор мог жить и не возле поселка, может быть, к его дому вела одна из асфальтированных трасс. А таких она насчитала три.

Юлька зажмурилась в отчаянье. Ей казалось, что она приедет сюда и тут же его найдет. Может быть, спросит у кого-нибудь. Но сейчас эта затея показалась ей абсолютно безнадежной. Она не могла подойти к какому-нибудь прохожему и спросить, не знает ли он егеря Егора. Это было бы верхом глупости. Если, что вероятно, человек его не знает, он посчитает ее дурой. А если знает, будет еще хуже… Он начнет интересоваться, зачем ей Егор. А дать ответа на этот вопрос она не могла. Ей не приходило в голову ни одной правдоподобной лжи, которую с легкостью можно было бы выдать незнакомому человеку. И потом, она совершенно не умела врать – сразу краснела, начинала запинаться, и каждому становилось ясно, что она врет.

Юлька еще раз внимательно посмотрела на карту. Ни одной мысли не появилось. Но так просто сдаться она не могла. Не для того же она так долго мерзла в электричке, чтобы теперь развернуться и поехать назад. Она начала изучать карту медленно и подробно, сантиметр за сантиметром. Взвешивать все за и против. В конце концов, можно найти наиболее вероятное место, где может жить Егор.

Она начала с железной дороги и двигалась в своем исследовании по кромке леса на восток. У нее была с собой ручка, но писать на морозе она отказывалась. И Юлька мысленно отметила три места, показавшиеся ей похожими на то, что нужно. И тут на глаза ей попалась тонкая ниточка прямой дороги, уходящая в лес и заканчивающаяся тупиком. Сердце бухнуло и провалилось куда-то в желудок. Таких дорог на карте было несколько. Но Юлька почему-то не на секунду не усомнилась, что это именно то, что она ищет.

От отчаянья и неуверенности не осталось и следа. Она внимательно взглянула на карту, прикинула, как ей туда идти, и спрятала листок в карман.

По дороге Юлька согрелась. Ей было не тяжело идти, наоборот, хотелось бежать вперед как можно быстрее. Вскоре дома поредели, а потом и совсем кончились – вокруг потянулись детские сады и лагеря. «Малыш», «Балтиец», «Малышок», «Спутник». Юлька фыркнула – очень оригинально!

Через сорок минут пути она вышла на автобусное кольцо. Было очевидно, что это кольцо: колея делала большой круг и возвращалась обратно на дорогу. Она еще раз взглянула на карту – поворот в лес должен быть где-то здесь. И она быстро обнаружила его. Прямая заснеженная дорога уходила направо. Над ней аркой выгибалась береза. Ее заиндевевшие ветки были белее, чем ствол. Это показалось ей красивым и торжественным, словно Юлька пересекла границу леса, вошла на огороженную территорию.

Она бодро прошла около километра, и оглянулась назад. Гнутой березы уже не было видно. Она слилась с белой дорогой и белым лесом вокруг. И вдруг Юльке стало страшно. Она одна. Даже если кричать, никто не услышит. А в лесу бродит медведь. Впрочем, если на нее нападет медведь, кричать все равно бесполезно.

Ей захотелось съежиться, стать маленькой, как мышка, чтобы незаметно скользить по дороге вперед. «Медведь ходит бесшумно. Совершенно бесшумно», – услышала она голос Егора. «Интересно, он и по снегу ходит бесшумно?» – подумала она. Под ее сапожками снег тонко скрипел, и звук ее шагов в тишине леса наверняка разносился очень далеко.

Она пошла еще быстрее. Лес смотрел на нее с двух сторон, и ей мерещились горящие глаза за каждым деревом. Иногда боковым зрением она угадывала какое-то движение, но, повернув голову, убеждалась, что это ей показалось.

Ее собственно дыхание и скрип шагов мешали слушать, что происходит вокруг. Она поминутно оглядывалась, потому что ей мерещилось чужое дыхание за спиной.

А дорога все не кончалась.

Когда в лесу снова что-то промелькнуло, Юлька испугалась настолько, что присела на снег, за большим раскидистым кустом. Как будто он мог ее спрятать. Но никакого движения больше не наблюдалась, и Юлька, собрав все мужество в кулак, двинулась дальше.

На карте эта дорога была не длиннее двух километров, но Юлька шла уже сорок минут, а конца пока не предвиделось. Но ведь карта была схематичной. На ней этой дороги могло не быть вообще. Поэтому она не отчаивалась.

И вдруг… На этот раз не было никаких видений. Никаких смутных ощущений и бокового зрения. Она увидела в лесу что-то огромное и коричневое. Оно двигалось медленно, и из-за деревьев Юлька не могла разглядеть его как следует. Она остановилась, замерла и перестала дышать. Не возникало никаких сомнений в том, что это зверь. И действительно, как и говорили, размером с корову. Зверь брел вдоль леса, а когда повернул в сторону Юльки, она заорала. Она визжала так, что невыносимо больно стало горлу.